Остальные вывезли из охваченного войной региона все ценные вещи и поселились у родственников или на съёмных квартирах. Ольга приехала в Россию в прошлом июле на большом микроавтобусе. Однако из личных вещей взяла с собой только кое-какую одежду и жёсткий диск из компьютера. Всё остальное пространство автомобиля заняли 12 клеток с собаками. Ольга рассказала The Village о смерти трёх котов, едком трупном запахе под Краматорском и о том, какие животные приглянулись солдатам Национальной гвардии Украины.
Я владела международным свадебным агентством, очень много ездила по миру. У меня была чудесная семья и три белых ангоры, которые раз в год приносили 15 котят. Они так хорошо расходились, что даже запись на них была.
В какой-то момент мой супруг решил, что деньги нужно вкладывать в игровые автоматы и что трезвым приходить домой необязательно. Два года я верила, что что-то изменится. Верила настолько, что истощила нервную систему и получила псориаз и опухоль гипофиза. У меня разрушаются лобные доли головного мозга. Они отвечают за оперативку, поэтому я могу терять мысль. Сама опухоль доброкачественная, просто постепенно я буду тупеть. Сначала я, конечно, была очень расстроена, а потом смирилась. А вдруг она будет очень медленно ползти? Это так же, как с этой войной. Ну, началась она, что мы можем сделать?
Я лежала в больницах по полгода, но выжила. У меня начался роман с программистом. Но запчасти от компьютера никак не совместимы с кошачьей шерстью. В какой-то момент мы поняли, что между нами ничего быть не может. А потом ещё догхантеры отравили всех моих котов. Чтобы не загнуться от тоски и бешеной любвеобильности, я обложилась животными и теперь не чувствую себя одинокой. Социально мне очень сложно. Не каждый человек отнесётся ко всему этому с пониманием. Зато у меня много созданий, о которых я забочусь с утра до вечера.
Свою первую собаку я встретила на КП — карантинной площадке, рядом с хорошой ветеринарной клиникой, куда свозили пойманных бродячих псов, стерилизовали и выпускали в зону обитания с вживлённым чипом. Проект организовали волонтёры на деньги фонда Рината Ахметова. В результате почти все бездомные собаки были прочипованы. Проблема была только со щенками до полугода. Без отдельного карантина они почти всегда заболевают и потом мучительно умирают. Поэтому гуманнее их усыплять, что нам иногда приходилось делать. По возможности волонтёры, особенно из приюта «Пиф», забирают щенков себе. Трудно быть богом и из ста выбрать одного. Но однажды моя дочь не смогла отправить дворнягу на убийство и забрала домой. Мы думали, что подрастим её и отдадим, но не отдали. Теперь у неё диплом УГС — управляемой городской собаки. Она даже, обогнав несколько хороших овчарок, заняла второе место по Донецку по аджилити — специальному спорту, бегу с собаками.
На тот момент у меня уже не было великолепного ремонта в моей большой квартире — 68 квадратных метров с огромным цементно-каменным балконом, превращённым в ещё одну комнату, на первом этаже дома из дикого камня, построенного пленными немцами. Постепенно я всё больше времени уделяла волонтёрству, стала брать собак и кошек домой, чтобы найти им новых хозяев. Приютом как таковым это назвать нельзя, но в среднем у меня было по 10 собак и 10 кошек одновременно. Иногда я даже не знала, сколько точно у меня котов: ну, мелькают пушистые хвостики и всё.
Четыре кота были моими, остальные шли на пристройство. Я выкупала из цирка вышедших в тираж, иначе их бы там убили. Собак выкупала из чёрных приютов. Они приобретают породистых псов, чтобы их перепродать. Заботиться о них при этом часто забывают.
Собаки с котами уживались прекрасно. Новоприбывший пёс, если не любил котов или не был с ними хорошо знаком, попадал под опеку альфа-собаки. Вместе с альфа-котом они в случае чего брали новичка в коробочку, блокировали и отдавливали. В результате через неделю любое животное привыкало.
Личных собак у меня было пять — та дворняга, хаски, две китайские хохлатые. Пятая — это звезда по имени Айседора Дункан фон Краузен, в простонародье Ася. Она прожила два месяца в семье, и хозяева вернули её со словами «нам такое не надо». Когда я забирала её с КП, она была аутистом, не реагировала ни на что. Мне потребовалось полгода, чтобы вернуть Асе радость жизни. Но любит она только меня.
Моё отношение к личным собакам и тем, которых я планирую отдать, не отличается. Я их одинаково обнимаю, кормлю и воспитываю. Себе оставляю, только если понимаю, что собака не реагирует на других людей. Но всё же главное для меня — побольше пристроить. Чем больше у меня личных собак, тем меньше места для тех, кого я воспитываю и раздаю.
Собак на пристройство мы обучали ходить на поводке и вообще быть домашними животными. Это очень важно. Если вы работаете, то необученная собака за неделю разгромит вашу квартиру. Мы воспитывали профессионально, потому что моя дочка — помощник судьи по аджилити. Большинство животных отправляли в Россию. Здесь очень большой спрос на собак, особенно обученных.
Денег это приносило не то чтобы слишком много. Зарабатывала я вязанием авторских вещей. У меня даже есть несколько патентов в вязании крючком. Это дело недешёвое, клиенты были по записи, просто так попасть ко мне было невозможно.
Соседи сначала не могли понять, зачем мне всё это. Говорили, что лучше замуж выйти. Кому-то не нравилось. Но я наняла уборщицу, которая каждый вечер мыла подъезд. Ночью собаки не лаяли — их можно этому обучить. И, поверьте, моя квартира не была такой, как вы, возможно, себе представляете квартиру типичной кошатницы в многоэтажке. Я их сама кучу повидала в Донецке, когда волонтёрила: помойка отдыхает. Животные грязные, непривитые. Да уж лучше на улице, чем вот так.
Некоторым соседям даже нравилось. У меня под окнами детская площадка. Мамочки с колясками подходили к моему окну, рассматривали вывалившуюся на подоконник радугу котов. Я с парочкой собак ходила в соседнюю кардиологию. Сама лежала под капельницей, а старикам давала их тискать. Это полезно, особенно после инсульта.
Гуляли мы с ними в два захода. Научиться контролировать пять поводков — это дело практики. А моя дочка всем мальчикам, которые строили ей глазки, говорила: «Приходи в семь часов. Вот тебе поводок — и пойдём поговорим о любви».
Так бы всё и продолжалось, если бы не война.